Александр Григорьев - Черная рука[СИ]

За плетеной оградой лаяла собака и Самар остановился.

— Дядька Диодор, — закричал мальчик и замер, посматривая на дверь.

Дверь приоткрылась, и староста вышел. Недовольно сводя густые брови, он оправлял бороду, убирая крошки.

— Чего надо? — Буркнул он, — Кто таков?

— Самар я, — зачастил мальчик, — я от Горюни, заплохела она, помощь ей нужна…

— Дак ведь это она знахарка? Чем я, то помогу? — И недовольно махнул рукой. — Ступай, давай…

Диодор еще что–то буркнул, уже отвернувшись, но Самар не разобрал. Мальчик стоял, растеряно, не понимая, что происходит. Он помнил, как поступала мать или Горюня, если к ним приходили с бедой: они шли к людям, помогали, чем могли. Староста же выделял телегу по их просьбе — это если надо было везти человека в город. Что же он сейчас то….

Мальчик шел по знакомой деревеньке и не узнавал ее. Вот домище Люпса, по прозвищу «деревяшка» — бывший вояка на полях сражений оставил ногу, но теперь он преуспевающий трактирщик. Вон промчались непоседы Тас и Вито. Еще недавно они его приятели, а теперь украдкой поглядывают на него издали. Почему они в одночасье отвернулись от него? Самар ускорил шаги и поспешил к домику Горюни…

… …

«Еще пару лопат и готово будет», — подумал Самар, стряхивая выступивший пот. Вывезти Горюню на погост так и не получилось, только на грубости Клариньи, жены старосты, нарвался. Утром Самар еще раз приходил к дому старосты, но как оказалось зря, Диодора он так и не увидел.

Постояв в раздумьях еще с минуту над могилой, Самар решился и направился в ветхий домик. «Жить где–то надо, поживу здесь, это все же лучше погребка», — думал мальчик. Домик встретил его затхлой тишиной и он, вздохнув, принялся за уборку. Раскладывая вещи, Самар то и дело натыкался на пучки трав, узнавая в них те, что в последнее время сам же и приносил. У Горюни видно так и не дошли руки приготовить настои.

На улице послышался неясный шум; мальчик прислушался. Тот, кто стоял сейчас за дверью, набрался–таки смелости, и робкий стук в дверь заставил Самара вздрогнуть. Дверь приоткрылась и в щель просунулась девушка. Голову прикрывал платок, а на плечи она накинула старый плащ Диодора, мальчик сразу его узнал. Плащ очень долго оставался предметом зависти деревенских мальчишек. Разглядев, в полутемном помещении Самара, девушка шагнула вперед и сделалась уверенней.

— Мальчик, а где Горюня? — Старательно пытаясь сделать голос грубей, спросила девушка. Самар узнал дочку Диодора, несмотря на ее маскировку. Стало смешно и неожиданно для себя, он улыбнулся. Но, вспомнив, зачем она пришла, уже зло буркнул…

— Нет ее теперь, — отвернувшись, продолжил он перебирать травки, — умерла Горюня…

Девушка за спиной огорченно охнула…

— А ты что здесь делаешь? — Уже без хрипотцы крикнула девушка.

Самар пожал плечами, но все–таки повернулся к Итель. Зачем она пришла, Самар уже догадался. Многие тайны Горюни он узнал, пока помогал старой знахарке, много чего услышать пришлось да и посмотреть. Пока сломанная нога зарастала, мальчик так и жил у нее. Знал и причины, по которым девушки сюда ходили. Старуха им кому щепотку травы, кому настой какой, но точно приворотного в них ничего не было, хотя те все чаще его и спрашивали. Так, баловство одно…

— Живу я теперь здесь…

— Ты что же и в травах разбираешься? — Стрельнула Итель из–под платка глазами, произнося вопрос с ехидцей в голосе.

— Я их и собирал, — нахмурился задетый мальчик, — Горюня последнее время почти ослепла.

Девушка кивнула…

— Хорошо, — решительно она произнесла, — дай приворотное и бросила на пол мешочек…

Самар перевел взгляд и задумался. Деньги нужны. Тут их, конечно, немного мелочевка, наверное, но что–то можно купить. Крупу, например.

И взяв в руки первый попавший пучок травы, протянул девушке…

— Это всегда берут, — как–то отрешенно произнес мальчик, — горячей водой заварить надо и выпить дать.

Девушка схватила пучок травы в руки и принялась его разглядывать. Самар подумал, что так вот она ничего не увидит, трава была сухая, да и темно в домике…

— Точно она?

— Точно… — произнес мальчик.

— Я пойду…

Самар только плечами пожал. Девушка стремительно направилась к двери, но на пороге вдруг остановилась. Обернувшись, она посмотрела на него и выпалила.

— Ну, если не поможет, — пригрозила Итель на прощанье и вышла.

… …

— Ну и чего ты злишься? — Улыбнулся Кевин, — подумаешь…

Маркус с грустью посмотрел на Кевина, а затем с затаенной надеждой и на Леноя, но увидел, что братья так ничего и не поняли, выругался в сердцах.

— Да чего ты к ней прицепился? — Пожал плечами Леной, — Кевин дело говорит, если отец узнает о твоих выходках…

— Ты сам–то понимаешь, что сказал? — Зло буркнул Маркус. — Если узнает… Да Илоиза уже в столице. И в Академии будет учиться. А что случится, если у нее окажется большой резерв?

Маркус зло улыбнулся, увидев кислые лица братьев.

— Я вот подумал, — пожал он плечами, — а не окажемся ли мы совсем не у дел…

— Может быть…

— Не может! — Резко произнес Маркус, прерывая Леноя, — то, что ее мать простая служанка, ни о чем не говорит.

— Ну и что делать? — спрашивая, Кевин оглянулся и подозвал трактирщика, но тут же вернулся к разговору, — или ты уже придумал?

Пока одноногий мужик хромал к столику, Маркус решил посвятить братьев в свой план.

— Первый год очень важен, да вы и сами еще не забыли правил Академии. И отношение к первогодкам и, как это может повлиять на формирование резерва. Помните, наверное, как в штыки вы приняли раба у Карима…

— Да, — улыбнулся Леной, — личный раб всем на зависть, слуги первогодкам не положены, Кариму повезло…

— Ты хочешь подарить Илоизе раба? — Удивленно нахмурился Кевин, — и в чем же здесь подвох?

— Не рабыню, — ехидно улыбнулся Маркус, — раба…

А, увидев, что на кислых лицах братьев отразилось понимание, довольно кивнул и ехидно проговорил.

— Что же в этом плохого? — Пожал он плечами. — Рабы, это даже модно, ничего нам за это отец не сделает. А до испытания между ними установится очень плотная связь, и, если Илоиза будет зла на раба, а она, поверьте мне, будет на него зла, то во время испытания он потянет ее за собой и …

— И, так же как и мы, она закроется… — Весело произнес Леной.

Маркус посмотрел на довольного брата, и улыбка медленно покинула его лицо. Леной почувствовал, что Маркус недоволен, но разобраться помешал трактирщик…

— Чего изволите, господа, — вежливо произнес пожилой трактирщик, и вдруг осекся…